Содержание → ЧАСТЬ II → Часть 8
Глава 3
Часть 8
Совсем близко она видела его макушку с торчащим мальчишеским хохолком волос: таким непокорным и таким беззащитным, что Ольга не удержалась и коснулась его рукой.
Он замер, даже спина напряглась под лыжной курткой: она не увидела, а скорее почувствовала это. Руки Ионы скользнули вверх — от ботинок к коленям. Ольга сидела, как будто окаменев.
— Вот видишь, как все просто, — сказал Иона и поднял к ней лицо.
— Да, — прошептала она. — Все просто. Мы уже перешли на «ты»? http://storedigital.ru
— Конечно. Смешно «выкать» друг другу. Мы же родственники.
Его глаза сузились, как у животного перед прыжком, в самой глубине зрачков запылал огонь. Крылья носа трепетали, а по губам пробежала судорога, они приоткрылись, обнажив влажно мерцающие зубы.
Она положила кончики пальцев на переносицу Ионы (господи, что же я делаю? !), спустилась к губам (господи, что же я делаю? !). Его губы обожгли — как тлеющие, едва прикрытые золой угли. Отдернуть пальцы она не успела: Иона уже завладел ими, как завладевают добычей. Теперь ему только оставалось разделать эту добычу: он орудовал поцелуями, как охотничьим ножом, отделяя мясо от костей и лишая жертву последнего шанса на спасение.
Все равно.
Все равно уже ничего нельзя исправить. Невозможно бороться с собой.
И Ольга не стала бороться. Она сдалась на милость победителя.
То, что происходило сейчас между ней и Ионой, было совсем не похоже на любовь Марка — страстную, но понятную и чуть-чуть ироническую любовь интеллектуала, яппи, selfmade man'a Self-made man — человек, сделавший сам себя (англ. ). . Но Иона, впитавший в себя детское вероломство Азии… Иона — в нем было что-то необузданно-дикое, опасное, похожее на бои без правил. Она ввязалась в них, заранее зная, что обречена на поражение. Но быть погребенной под руинами этих глаз, этого подбородка, быть насмерть зацелованной этими губами, ставящими клеймо собственника на каждом сантиметре ее кожи…
Может быть, именно этого она хотела больше всего.
Иона — кажется, он укрощал не только ее, но и себя: чем невыносимее были поцелуи, тем они становились нежнее.
Ольга уже не думала ни о чем, ей просто хотелось стать частью его, чтобы, поднявшись, восстав от любви, как восстают от тяжелой болезни, почувствовать себя владычицей целого царства.
Он уже расстегнул ее комбинезон, когда раздался телефонный звонок.
А может быть, телефон звонил целую вечность — вот только она не слышала его. Этот нудный вероломный писк сразу же отрезвил ее. Она оттолкнула руки Ионы и схватила спасительную трубку.
— Алло!
Но трубка молчала, видимо, у кого-то на том конце провода кончилось терпение. Больше всего это было похоже на Инку: именно терпения — вот чего ей всегда не хватало. Ни одну книгу она не начинала, не заглянув в конец: даже Конан Доил не был здесь исключением. Ни на одном спектакле не задерживалась дольше первого акта. Отец обожал оперы, но после нескольких походов в Большой Инка напрочь отказалась от такого захватывающего времяпровождения. Чтобы не расстраивать Игоря Анатольевича, Инка приобрела для себя сборник «Оперные либретто» и старательно изучила его.
Оперные либретто обладали приемлемой для Инки длиной.
